27 сентября 1938 года Сергей Королев был приговорен к 10 годам заключения и отправлен на Колыму.
"Прииск Мадьяк. Королёв провел здесь всего пять месяцев, с июля по декабрь 1939 г., работал на прииске Мальдяк в Сусуманском районе. Среди колымских лагерей, которые и так не самые веселые места, этот имел совсем уж дурную славу. В 1938-1939 годах здесь была очень высока смертность заключенных, а примерно за год до того, как туда попал будущий главный конструктор,на Мальдяке лютовала «московская бригада» следователей, из которых особой жестокостью отличался некий лейтенант НКВД М. Кацеленбоген (Боген). Расстреляли сотни человек.
«Боген поручил мне и группе товарищей проводить следствие, давая сроки за три часа заканчивать 20 дел. Когда мы ему жаловались на непосильную работу, он прямо приказал бить арестованных. Боген сам показал нам пример, вызвал одного заключенного и избил его кочергой, после чего мы били чем придется. Через несколько дней приехал капитан Кононович с прокурором Метелевым в 2 часа ночи и к 6 часам утра рассмотрели больше 200 дел, из них 133-135 приговорили к высшей мере наказания. Прокурор арестованных не смотрел и ни с кем из них не разговаривал».
(из показаний сотрудника УНКВД по Дальстрою А. В. Гарусора).
Существует много легенд о том, как удалось выжить Королеву: из пятисот заключенных лагеря Мальдяк до весны дожили не более ста. Часто упоминается подкармливавший его некий Василий. На мой взгляд, более объективно объяснение из книги Наталии Королевой, "перелопатившей всевозможные архивы, включая те, что раньше были закрыты".
Осенью на прииске появился подлинный "ангел во плоти" - Михаил Усачев, бывший директор Московского авиазавода, незаслуженно обвиненный в гибели Валерия Чкалова. Как значилось в протоколе, "гибель т. Чкалова - результат расхлябанности, неорганизованности, безответственности и преступной халатности. Директор завода Усачев проводил недопустимую, вредную, не оправдываемую спешку в подготовке машины к вылету...". Боксер, обладавший богатырским телосложением, Усачев для "прописки" в лагере сначала "начистил морду" местному бандитскому авторитету, сместив его с должности старосты. Тот повел Михаила Александровича по лагерю, знакомя с хозяйством. У одной из палаток мельком обронил, мол, "здесь валяется Король - доходяга из ваших, из политических; он заболел и, наверное, уже не встанет". Войдя в палатку, Усачев увидел лишь кучу грязных тряпок. Приподняв их - опешил...
Как вспоминал он сам, в тот момент у него словно что-то оборвалось внутри: перед ним в немыслимых лохмотьях лежал страшно худой, бледный, безжизненный человек. Таким директор авиазавода увидел Сергея Королева, которого хорошо знал. Опоздай он на пару-тройку дней, мы вряд ли отмечали бы в эти апрельские дни 55летие полета Юрия Гагарина в космос...
Приказав перенести больного в изолятор, Усачев распорядился устроить для него "дополнительное питание" - за счет пайки уголовников, которые больше всего издевались над политическими. Лагерный врач Татьяна Репьева, с которой через много лет дочь Главного конструктора общалась лично, тоже сделала все возможное. Хотя возможно было немного - цингу лечили сырой картошкой и хвойным отваром, все остальные болезни - разведенной в воде марганцовкой...
"Отец, - вспоминает дочь, - встал на ноги и на всю жизнь сохранил чувство глубокой благодарности к своим спасителям. В начале 60х гг., будучи Главным конструктором, он разыскал Михаила Александровича Усачева и принял его на работу заместителем главного инженера опытного завода".
Она же свидетельствует, что Королев до последних дней ненавидел золото, презрительно называя его "золотишком". Об этом и яркий эпизод в книге Александра Романова.
В штате ОКБ Главного работала высокая светловолосая сотрудница. Сергей Павлович доверял ей многие расчеты и ценил ее математический ум. Но однажды увидел женщину "в золоте" - на груди золотой кулон, на руках золотые кольца. Сотрудница быстро заметила неприязнь Главного. Как-то, задержавшись в кабинете, спросила: "Может мне подать заявление об уходе?" Сергей Павлович извинился и поведал ей причину своей ненависти к золоту:
"Я почти год по восемь, а то и более часов в сутки возил из карьера золотоносный песок. Песок, песок, песок ... Ради горстки золотых крупинок... Стоит ли золото такого тяжкого, изнуряющего, безумного труда?! Пусть бы лежало вечно в земле, неведомое людям. Для меня оно ломаного медного гроша не стоит. Так я перестал уважать и тех, кого называю "золотоносцами"...
Сотрудница облегченно вздохнула: "Только и всего!" Не дождавшись ответа, сдернула с пальцев кольца и бросила их в сумочку. Но, уходя, заметила: "Обидно, Сергей Павлович, что за "золотишком" вы не заметили человека", - и вышла из кабинета не попрощавшись.
За колымского узника хлопотали многие. Его мать Мария Николаевна, прославленные пилоты Михаил Громов и Валентина Гризодубова... Бесспорно, их письма наркому Лаврентию Берия сыграли свою роль. Но вопрос спасения Королева был уже согласован на самом верху: Берия получил от Сталина разрешение на пересмотр дел оборонных специалистов.
В ноябре 1939 года рано утром в палатку на прииске Мальдяк вошел охранник, назвал фамилию Королева и приказал собираться. В кабинете начальника лагеря ему сообщили: "Поедете в Москву".
Потрясенный известием, уже в зоне, Сергей Павлович впервые в жизни заплакал...
До Магадана под конвоем он добирался несколько суток. Задержка с оформлением документов привела к тому, что опоздал на последний пароход во Владивосток. Позже воспринимал это как знак судьбы. Пароход "Индигирка" во время шторма 12 декабря затонул у берегов японского острова Хоккайдо. Спасены были только пассажиры; заключенные, запертые в трюмах, погибли. Под Новый год Королев все-таки попал во Владивосток и был отправлен далее по этапу в Хабаровск. К тому времени он потерял четырнадцать зубов, опух от цинги и едва мог передвигаться. Полутруп...
Он был настолько плох, что начальник Хабаровской пересылки отпустил его без конвоя к докторше. Она приняла сердечное участие в судьбе никому не известного з/к. Отмыла и перевязала гниющие язвами ноги, снабдила витаминами и лекарствами. На следующий день послала в тюрьму два таза с сырой капустой и свеклой - лучшее лекарство от цинги...
Через много лет Сергей Павлович пытался разыскать свою спасительницу, собирался приехать в Хабаровск. Не успел. Лишь после смерти Королева, в конце 1960х годов, хабаровские комсомольцы узнали фамилию врача - Днепровская..."
Валерий Марков (доктор искусствоведения, профессор)
